Куртеев В.В. (эксперт): «Карты мы делать разучились»
В предвоенной России шахматы рассматривались как одна из важнейших областей культуры. Считалось, что необходимо продвигать эту сложную и интереснейшую игру в широкие массы трудящихся. Планомерная работа по развитию шахмат в стране, постоянная государственная поддержка способствовали массовости шахматного движения.
Заядлым и, надо сказать, талантливым шахматистом был молодой армянин Аршавир Татевян. Он даже участвовал в первенстве Закавказья. Его друг Гегам Багратуни яркими способностями не обладал, хотя тоже отдавал должное бушевавшим тогда шахматным страстям.
Друзей знал весь Ленинакан. Познакомились молодые люди на вечернем рабфаке в 1924 году, случайно оказавшись за одной партой. Тогда Аршавир работал в конторе на железной дороге, а Гегам – в уездном комитете комсомола. Сельским ребятам учиться было нелегко, особенно Гегаму. Русский язык давался с трудом. Это препятствие помог преодолеть их однокурсник Эдвард Степанян, работавший телеграфистом. Учились друзья прекрасно.
«По алгебре задачи контрольные решали моментально, быстрее всех. Мы, пожалуй, были самые молодые как в группе, так и на курсе. Нас называли всезнайками. Не успевали учителя задавать задания, а мы уже предлагали решения или ответы. А по городу везде ходили вместе».¹
Незаметно пролетели четыре года. Аршавир задумал поступать в политехнический институт в Ереване. Гегам, победивший сложности российской грамматики, мечтал о литературно-историческом факультете университета. Эдвард тоже собирался в это учебное заведение. Но все планы были нарушены анонимным письмом недоброжелателя. Уком комсомола дело друзей рассмотрел, политической подоплеки не нашел, но поостерегся давать рекомендации в вузы.
Упорный Эдвард времени терять не хотел и всеми правдами и неправдами раздобыл направление в Московский институт связи. Аршавир и Гегам остались в Ленинакане до мая 1929 года, пока Уком не предложил им две путевки в Московский межевой институт, начавший готовить геодезические кадры для Армении.
«Мы, конечно, понятия не имели о геодезии. Я посоветовался с Аршавиром, и мы решили взять эти путевки. Оказалось, что предложило их Закавказское геодезическое предприятие. Нас направили к представителю этого предприятия. Он нам сказал, что мы должны работать реечниками в нивелирном отряде на трассе Ереван – Ахетана, через берег озера Севан. Нас представили к этому отряду, а инженером, начальником был Полозов. Он нам объяснил наши задачи, и в течение 3 месяцев мы держали рейки и вели записи».²
Первый геодезический опыт не показался друзьям интересным, но делать было нечего: в карманах лежали направления в Москву.
Путь был неблизкий и непростой. Задержки поездов в то время никого не удивляли. Длительная остановка случилась в Тбилиси. На станции будущие студенты прочитали объявление о проведении первенства Тбилиси по шахматам. Аршавир решил принять участие и выиграл.
«В награду он получил какую-то золотую штучку. Впоследствии её обменяли в Торгсине на полпуда муки».
17 августа 1929 года, уставшие, но счастливые, друзья прибыли в столичный вуз.
«Межевой институт занимал старое здание МИИГАиК, построенное Казаковым. Вскоре нас зачислили на 1 курс Московского межевого института и поместили в гостинице на перекрестке Тверской улице и Садово-Кудринского переулка. До сих пор я не могу пройти мимо этого помещения, чтобы не смотреть и не вспомнить. Когда с первого сентября 1929 года начались занятия, у меня появилось ужасное разочарование занятиями по геодезии. Аршавир, правда, все тихо делал и не выражал никого неудовольствия».
А их общий друг Эдвард между тем уже учился в недосягаемом МГУ. Гегам три месяца безуспешно пытался туда перевестись. Все кончилось тем, что молодой армянин остался студентом 1 курса геофака Межевого института. Сессия была успешно сдана, и во втором семестре Гегам и Аршавир стали лучшими в группе и на курсе. А учились они вместе с Юрием Буланже, Александром Барановым, Сергеем Судаковым и многими известными впоследствии геодезистами.
«Ни Аршавир, ни тем более я никогда не думали о геодезии и не знали о ее существовании. Аршавир и я занимались у проф. Виктора Васильевича Данилова в научном кружке и выступали с докладами. Очень хорошо занимались на 3 и 4 курсах по высшей геодезии и теории фигуры Земли. Отметки по этим предметам у нас всегда были «отлично». Надо сказать, что тогда «отлично» ставили очень редко, только тем, кого намечали зачислить в аспирантуру».
Совсем не стремясь к славе, талантливые выпускники МИИГАиКа навсегда вписали свои имена в историю Москвы.
В 1934 г. Аршавир и Гегам влились в ряды команды опытных горных инженеров – строителей столичной подземки. Принятое руководством страны решение о глубоком заложении метро вызвало множество проблем. Геологические данные исчерпывались на глубине 15 метров. Далее зачастую оказывался плывун, как, например, при строительстве станции под Лубянской площадью, где обычная шахтерская проходка была неприменима. К решению таких задач и присоединились молодые геодезисты. Гегам трудился в должности инженера-геодезиста, а Аршавир в 1935 г. был назначен заместителем начальника шахты московского Метростроя. 15 мая 1935 г. – день открытия первой линии Московского метрополитена – они по праву всю жизнь считали своим праздником.
Возможно, друзья так всю жизнь и проработали бы под землей, но судьба опять сделала резкий поворот и в 1939 г. Аршавир получил назначение на должность начальника Управления государственного геодезического надзора и стал членом коллегии ГУГК. А с 1940 по 1969 г. возглавлял Центральный научно-исследовательский институт геодезии, аэросъёмки и картографии (ЦНИИГАиК). Основными направлениями его научной деятельности были разработки в области создания и внедрения оптико-механических дальномеров двойного изображения, исследования по вопросам построения опорных геодезических сетей. Но страсть к шахматам главный геодезист страны сохранил на всю жизнь.
Гегам же вернулся в аспирантуру МИИГАиКа на кафедру высшей геодезии к Ф.Н. Красовскому. Как и большинство геодезистов, Гегам прошел огненными дорогами войны и после демобилизации вновь вернулся в институт. На этот раз в должности старшего преподавателя кафедры высшей геодезии. В 1948 г. защитил кандидатскую диссертацию, с 1949 г. – доцент, с 1960 г. – профессор. С 1950 по 1960 гг. – декан геодезического факультета, с 1961 по 1963 гг. – проректор института по учебной части.
Г.В. Багратуни внес огромный вклад в подготовку национальных педагогических кадров у нас в стране и за рубежом. Эта работа была оценена орденами, медалями, почетными грамотами Министерства народного образования Киргизии, Казахстана, Монгольской Народной Республики, Высших технических школ г. Лейпцига и г. Веймара.
Считая, что он обязан рассказать последующим поколениям геодезистов о выдающихся учёных, изобретателях и прекрасных людях, научивших молодежь понимать и любить геодезию, и в память о своем учителе и наставнике Гегам Ваграмович Багратуни в 1959 г. выпустил замечательную книгу «Феодосий Николаевич Красовский: Очерк жизни и научно-производственной деятельности». Вот так воплотилась в жизнь юношеская мечта Гегама о литературе и истории.
«Долг современного поколения советских геодезистов перед светлой памятью Ф.Н. Красовского, в первую очередь, заключается в том, чтобы создать научную монографию о его жизни и многолетней геодезической деятельности. Эта задача посильна именно этому поколению, большая часть которого либо училась у него, либо работала с ним; у него имеются воспоминания, подлинные факты о Ф.Н. Красовском».
Из воспоминаний проф. МИИГАиК Г.В. Багратуни.
Related posts
